Богов, как было известно, всего четверо, как концов креста, их жрецы прозываются дайнами, а верующих после смерти ждут либо хлебосольные небеса, либо огненная преисподняя с мракобесами.
"Пророческие свитки", основа белорской религии, были обнаружены триста лет назад, при раскопках некоего храма, судя по всему - изначально подземного. Расшифровать их до конца так и не сумели, но на всякий случай стали поклоняться, вычитывая между строк всевозможные пророчества и указания насчет правильного образа жизни. Ковен Магов считал пресловутые свитки первой попыткой систематизировать знания о магии - так, четыре почитаемых бога подозрительно напоминали четыре стихии, а некоторые молитвы оказались созвучны заклинаниям. Но народу так понравилось верить в куда более понятных богов, которые к тому же покровительствовали всем желающим, не глядя на магический дар, что храмы в скором времени сравнялись с Ковеном по влиянию. Да и король всея Белории, смекнув это, издал указ об уравновешивании в правах магию и религию. Но, к сожалению, это было лишь на бумаге. Если в столице и городах маги с елейными улыбочками раскланивались с дайнами, то в более отдаленных местах власть Ковена Магов заметно ослабевала, переходя к священнослужителям. Неудивительно - ведь стать дайном мог практически любой, а должность эта легкая и хлебная, так что желающих хватало на все села, даже самые глухие. Магические же способности проявлялись далеко не у каждого, а единственная на всю Белорию Школа Чародеев Пифий и Травниц находилась в столице, где и оставалась работать большая часть выпускников. По этому нередко в глуши можно было встретить такие вот таблички, висящие на столбах - "Колдовать, ворожить и творить прочий бесовской промысел возбраняется под страхом смертной казни".
Запретить-то магию можно, но заклинания молитвами не заменишь, и слова "значит, так было угодно богам" служат слабым утешением для молодого вдовца, чья жена приглянулась упырю или скончалась от родильной горячки. Так что, даже если маг проедет пару-тройку негостеприимных селений - и в четвертом ему окажут самый теплый прием, причем туда тайком сбегутся жители из трех предыдущих.
Обычно два этих достойных учреждения сотрудничали, дополняя друг друга; поговаривали, будто нынешний Всерадетель колдует не хуже Верховного Архимага, но выдает этот дар за божий. Прочих "одаренных" священнослужители всячески порицали и при случае пытались наставить на путь истинный, то есть переманить конкурентов на свою сторону.
Как бы горячо маги ни отрицали религию, сколько бы ни утверждали, что оная не что иное, как "мандрагора для народа", факт оставался фактом: при равных условиях упырь или стрыга всегда выбирали человеческое селение "без креста", то есть подъезды к которому не охранялись вкопанными на обочинах деревянными крестами.
Дайны же считали проявление магических способностей — бесовской одержимостью. По этому и не сильно любили магов (по крайней мере тех, кого не удавалось переманить на свою сторону), предпочитая их сжигать на кострах, топить или колесовать (но это всё было лишь в глуши)